 |
|
|||||||||||||||||||||
 |
||||||||||||||||||||||
Частная жизньАлександринский столп сек холодный дождь. Ветер трепал красные полотнища и сбивал костры пламени с Ростральных колонн. Где-то за мокрыми спинами иностранцев шли маршем курсанты военных училищ. Егор по обыкновению закричал на всю округу: «Папа! А ты почему не воевал?» - «Меня тогда не было…» «А там ружье можно купить?» - садился малец на любимого конька. - «Там бесплатно дают». - «Папа! Я хочу воевать!» Думал ответить: «Не дай Бог,- а сорвалось: - Успеешь…» Самый точный для России ответ. 17.05.2005 В толпе переругивались, ревниво наблюдали за оставленными на ступенях куличами, обсуждали погоду и «ленивых» попов, что не часто выходят «побрызгать водой».
Кто-то «благочестиво» сложил руки на груди, будто перед причастием, кто-то искал непременно красную свечку. Вышел молодой батюшка. Наскоро произнес молитву. Засверкали в воздухе серебряные капли. Народ пошел напирать. Захрустели у кого-то яйца в корзине, завалился на бок кулич. Священник с досадой махал кропилом. 1.05.2005 Солнышко грело, небо синело. Я возвращался с покупками. Легким шагом стал обгонять бредущую впереди женщину. Желтый вылинявший плащ, шерстяная юбка до пят, обтянутые смуглой кожей тонкие кости запястий. Нищета убогая… Мы поравнялись, и я услышал, как она с печальным удивлением произнесла: «До чего же моя земля загажена… Матушка, Россия…». Справа и слева от асфальта на прошлогодней листве лежали обертки от продуктов, вылинявшие за зиму целлофановые пакеты, окурки, куски марли, резиновые шланги, ржавые велосипедные колеса, собачье дерьмо, палки, скалки, ящики и труп вороны с обглоданными крыльями. 17.04.2005 Шарик крутился со стрекотом. У зеленого стола курили мужчины в серых костюмах. Юный математик держал в уме десять ставок и готовился передвинуть столбики фишек в пользу казино. Длинноволосый старик со швейцарским золотом на запястье постукивал матовым ногтем по крышке портсигара. Шторы были плотно закрыты. «13» - подумал я. «23» - ответило казино. Ну и славно. Не мое. Пока… 10.04.2005 В маршрутное такси села миловидная девушка с большим черным баулом через плечо. Потолкавшись в полусогнутом положении, она разместилась за водителем, возле окна. Поскучав немного, достала трубку телефона и быстро набрала чей-то номер. Спустя минуту пассажиры услышали матерные трели. Я – опешил. В устах девицы мат звучал как набат. Захотелось выкинуть ее на ходу из салона. Но в эту секунду она произнесла: «Ну не знаю, мля, как мне сегодня, мля, в шоу участвовать! Я половину костюма, мля, у Петьки оставила, мля»! «Человек искусства!» - с уважением подумал я. «Ты чё материсся, оторва!» - прошипела бабка с левого сиденья. Я посмотрел на старушку с укоризной… 13.03.2005 Что делать в поезде? Читать, играть в шахматы с умным попутчиком или про себя отгадывать кроссворд, что пытаются делать вслух две барышни напротив. Иногда, быть может, выходить из купе, чтобы, прижавшись лбом к холодному и грязному стеклу, наблюдать бесконечные поля, перелески… 21.01.2005 Попасть на знаменитый конвейер ВАЗа нелегко. Девушка в бушлате тщательно сверяет данные паспорта. Несколько шагов по нейтральной полосе и ты вдыхаешь густой запах новорожденных машин и наблюдаешь, как синие женщины поднимают механические руки и вонзают детали в обшивку сверкающих никелем корпусов. Всё движется. Из-за углов вылетают на автопогрузчиках местные Шумахеры. Плывут по механическим путям крылья машин. Ловкие роботы исполняют танцевальные номера. Попутчик Юра мнет сигарету, вспоминая свои «конвейерные» годы. Завод втягивает нас, как воронка. Хочется стать частью движения. Выбираемся на воздух. Вокруг – тишина. 26.12.2004 В Тольятти широкие улицы и серое небо. На вопрос: «Ну, как Вам наш город?», - нечего ответить. Города еще нет. Есть районы. Города нет в сознании самих тольяттинцев. Немыслимая для жителя Петербурга фраза: «Да я приехал лет десять назад, но долго задерживаться не буду… Скоро поеду дальше…». 26.12.2004 Мы зашли с Егором в церковь. Возле кануна стоял открытый гроб. Лицо покойницы напоминало цветом белый каррарский мрамор. 5.12.2004
Города бывают разные. Красивые и не очень. Приятные для пеших прогулок и невозможные для них же. С маленькими деревянными домиками и безликими серыми сталинками. В каждом из них наблюдается некое единство стиля. Бериевский ампир или Николаевский ордер, деревянная тусклота или немецкая покаянность. Но, оказывается, есть город на земле, в котором главный архитектор либо умер, либо никогда не существовал. Напротив серого советского семидесятника лепится банковский небоскреб, внизу притулился остаток деревянного зодчества, а слева пассаж во французском стиле. А каков декор! Представьте себе знакомую семиэтажку, подъезды которой облицованы сплошь серым мрамором. Убожество это венчают названия шикарных бутиков!!! Добавьте грязь, тысячи листовок, облепивших все столбы и стены, сумасшедших водителей и уникальный монумент Святой семье последнего русского царя, напоминающей праведным гневом борцов за революцию и …вот вам портрет одного из самых безобразных городов России – Екатеринбурга. 18.11.2004 |
 |
|